Петр Аксенов: «Мои проекты конъюнктурны, но сделаны честно!»

 

– Мои родители видели меня в иной ипостаси: я должен был стать художником, реставратором, историком, то есть выполнять исключительно духовно-культурную миссию. Но я все-таки решил пройти через внешний светский путь, потому что меня интересуют люди.

Я всегда очень хорошо знал историю костюма и историю моды, этим я увлекался с детства. Закончив институт, я совершенно случайно попал в креативный отдел по благотворительным мероприятиям одной крупной компании. Благодаря этому меня постоянно приглашали на разные светские тусовки, презентации... Так я познакомился с девушкой, которая работала в Vogue, и благодаря ей попал в этот журнал, а уже через месяц сделал огромную фотоисторию «Домашние вечеринки» в декабрьский номер. Идея простая: я снимал своих подруг дома, в их красивых особняках; одни позировали, играя на фортепиано, другие занимались гаданием... В общем, это был первый глобальный fashion-проект. С этого момента я стал стилистом в других журналах, а это, кстати, тяжелый труд: ты ходишь в Третьяковский проезд, сдаешь вещи в химчистку, заклеиваешь ботинки капризным звездам...

Когда я только появился в светском обществе, мне было безумно интересно, казалось, что без этого жить невозможно! А сейчас я в этом обществе, собственно говоря, разочарован. Два года назад у меня даже были сомнения, все ли я делаю правильно. Но потом я поговорил с одним духовным человеком, который мне сказал: «Обязательно и в светском обществе должны быть свои герои, которые с бокалом дорогого напитка ищут смысл жизни».

В светском обществе много людей духовно обогащается – возьмите, к примеру, театр, кино. Не все же ходят только на презентации – есть и серьезные  проекты, выставки, постановки. Понятно, что все это игра, маска, но вот так получилось, что эту роль я играю хорошо. Может быть, я бы хотел сыграть другую роль в жизни, но, наверное, как-то свыше определилось, что я должен носить костюм Гальяно, розовые галстуки и сидеть рядом со звездами. У многих такая четкая ассоциация: когда говорят «Аксенов»  – это светская хроника, модные друзья-подруги, тусовки, такой «Духless». Кстати, я скоро буду играть в экранизации этого романа – создатели сказали, что не хотят брать на эту роль никакого художника, кроме меня. И я согласился, потому что серьезно к своему творчеству не отношусь. Я понимаю, что есть истинно духовные ценности: Микеланджело, Рафаэль, Моне, творчество которых было смыслом их жизни. А я делаю лишь то, что мне в данный момент нравится.

 

– В 2003 году вы разработали концепцию кафе «Галерея» совместно с Аркадием Новиковым. Чем для вас был этот проект, кто принял решение сделать ставку на формат арт-кафе?

– Опыт подобной работы у меня на тот момент уже был: я работал для ресторана «Желтое море»; кроме того, Михаил Зельман привлекал меня для организации различных event'ов в модный когда-то ресторан «Сан-Мишель». Что касается Аркадия Новикова, он искал себе арт-директора для нового проекта – не мог придумать до конца концепцию заведения, а я ее предложил. Нашу первую встречу я помню как сейчас: кафе «Галерея» было разрушено, холод, зима. И тут появляюсь я в черном бархатном пальто с ярко-желтой подкладкой и тростью. Аркадий стоял в шарфике, жался в угол и говорил директору: «Ну, этого мы не потянем по зарплате». Но директор Таня Мельникова, прекрасная, между прочим, женщина, смогла договориться со мной. Кстати, я стал работать с Аркадием, потому что увидел, что этот человек умеет работать и  может меня научить делать любое дело.

 

– Нет, я этого не предполагал, и, без сомнения, оказался приятно удивлен. Три года безусловного успеха и постоянных аншлагов дорогого стоят.

 

– «Галерея» превратилась в место популярных event'ов, основой которых стали выставки. Каждый месяц – смена экспозиции, декораций, особое настроение. Кроме того, любой мог прийти и увидеть звезду, что-то интересное, провокационное. Это сейчас в ресторанах везде вешают какие-то картины, а тогда это была находка.

– Место гениальное по архитектуре, дизайну, антуражу, музыке, но не по кухне. Для меня лучшее место в Москве – Simachёv Bar, там действительно вкусно и нет претензий, что это ресторан «Пушкин». Перепела с малиной, кабачки с лобстером – это все не моя история. Я обожаю простую еду. Я хожу в «Кофеманию», «Академию», Correa’s, Simachёv опять же, иногда даже с большим удовольствием в Starbucks, чем, например, в «Пушкин». Хотя я уверен, что король эстетики и красоты в ресторанном деле  – это, естественно, Андрей Делос, его я ставлю №1 в Москве, даже если его кухня мне не близка.

 

– У нас не хватает гриль-ресторанов, простого общения, простой еды. Вот то, что сделал Денис Симачев, – это более-менее приблизило людей к нормальному общению. У нас в Москве лицемерная позиция: надо прийти, сесть, тебе должны все принести, перед тобой должны присесть на корточки – все очень манерно. Это давно уже во всем мире ушло. Есть, конечно, определенные дни, когда нужно ходить в такие места, но у нас это переходит все границы. Вот прилетаешь в Берлин, идешь в супермаркет KaDeWe, поднимаешься на пятый этаж, и там двенадцать ресторанов – японские, азиатские, фиш-бары. Настолько  это вкусно! Тебе наливают бокал вина, жарят огромный кусок белой рыбы, свежий салат, какой-то необыкновенный крем с ним подают... То есть все очень просто: все сидят, галдят за этой барной стойкой, все это недорого. А у нас ты приходишь в ЦУМ – эти рестораны, эти навернутые лампы Филиппа Старка... Все это выдуманно, невкусно, в огромных треугольных тарелках с немыслимыми соусами, а сверху еще ветка какая-нибудь лежит… А ведь это все бред, это никому не нужно, никто это не любит! Нужен просто хороший кусок рыбы, хороший кусок мяса, хороший лист салата, ведь все гениальное  просто.

 

– Именно! Это искусственный люкс, ненастоящий. Поэтому я всегда говорю, что люблю буржуазию и буржуазные ценности.

 

– Общество. Самые правильные вечеринки – это сбор нужных ключевых  людей, которые создадут атмосферу. Что такое был салон Анны Павловны Шерер? Это просто было место, где собирались люди, и она уже  вовремя что-то кому-то говорила и кого-то с кем-то сводила. Я считаю, что самое главное – это уметь общаться. Также важны тысячи мелочей: дресс-код, атмосфера, музыка, декорации или даже название вечеринки. Если я делаю вечеринку у себя дома, я продумываю, какое у меня должно быть шампанское, свет, насколько у меня будет проветрено помещение, кто выступит в роли диджея...

 

– Это может быть Равшана Куркова, Денис Симачев, Евгений Бакаев, Алена Долецкая, Ольга Слуцкер, та же семья Бондарчуков, те же Михалковы – у нас много достойных людей. Также в любом светском обществе должна быть всегда какая-то культурная изюминка, ведь если ты посадишь вокруг себя десять Ульян Цейтлиных, то ничего не будет работать. Нужно обязательно среди них посадить либо Андрея Бартенева, либо Артемия Троицкого. В обществе, как в искусстве – необходимо совмещать несовместимое.

– Нет, не все. Есть несколько близких друзей, которые очень известны, но мы даже не афишируем, что мы вместе. Главное, что все мои друзья – это люди с большим добрым сердцем, хотя в светском обществе иметь настоящих друзей очень тяжело.

 

– Я никогда никого не критикую, просто иногда, конечно, мне странно поклонение какому-то персонажу, который этого не заслуживает.  Например, когда журнал Vogue публикует интервью на 4 полосы про то, что Даша Жукова – гениальный дизайнер джинсов. И вот она уже вместе с Кабаковым  – такая вся из себя прима современного арта. А по сути – кто она такая, почему о ней пишут? Вот если б у нее был роман с Бараком Обамой – тогда еще было бы понятно.

– Одного сложно назвать. Я считаю модными Владимира Спивакова, Дениса Мацуева, Дениса Симачева, Анну Нетребко.

 

– Как правило, ваши арт-проекты  – это соединение литературных и социально-философских образов. Также вам близка одна из самых популярных в искусстве идея биполярности мира, рождающего диссонанс: Восток – Запад, добро – зло, духовное – материальное...

– Общая тенденция, которую вы справедливо заметили, – это несовместимость. Какие это будут полюсы, решает уже моя жизнь, это приходит по наитию. Например,  я увлекался сказками, готикой, смотрел фильмы Тима Бертона – в результате родилась «Белоснежка»: добро и зло, добрая красота и злая, образ порочности, девственности и нравственности. То есть тенденция моего творчества – совмещать несовместимые вещи. А вот сами мотивы рождаются эмпирически, как у любого художника.

 

– Бомжи, читающие журнал Vogue. Однажды я ехал на встречу, на которую не мог опоздать, и спустился в метро, чтобы проехать несколько остановок. Там я увидел бомжа, который с двумя собаками, с какими-то мешками–пакетами, весь грязный сидел и листал Vogue. Мне безумно понравилась эта картинка. Поэтому следующий проект, который я сделаю, будет как раз об этом. Я хочу показать, насколько тот глянцевый мир, который нам кажется чем-то необыкновенным, направлен на сиюминутное.

– Я задумывал проект, когда кризиса еще не было. Могу сказать так: мне нравится любое искусство, связанное с тематикой смерти. Многие ее боятся, а я, наоборот, считаю, что это этап, к которому человек должен идти. Все девушки стремятся выйти замуж, надеть свадебное платье, родить ребенка. Мужчина хочет заработать деньги на свою независимость. А вот у меня есть стремление к концу жизни стать идеальным человеком – никого не осуждать, не гневаться, делать хорошее дело. А DEADBRAND все-таки в первую очередь ироничный проект, потому что я смеюсь над тем, к чему мы привыкли. Страсть к брендам – это ведь часть нашей жизни. При всем этом я понимаю, что проект сам по себе конъюнктурный, потому что человек взял известные бренды и их похоронил – и уже одними известными именами он привлекает аудиторию. Поэтому я считаю, что сделал его честно.

– Грейс Келли.

 

– Любого, в любой ипостаси. Она любила светскую жизнь и знала, что такое любовь.

 

– Абсолютно потрясающими я считаю французских актрис: Софи Марсо, Изабель Аджани, Катрин Денев, Фанни Ардан. Голливудские актрисы меня меньше интересуют - мне нравится разве что Шэрон Стоун, я считаю, что она очень серьезная дама с серьезным подтекстом и внутренней силой. В России, к сожалению, сегодня нет ни одной по-настоящему красивой актрисы. Юлия Снигирь – очаровательная, красивая, но не актриса ведь.

 

– На чем сегодня зарабатывает актуальный художник? Выставки окупаются или же творчество становится пиаром для других активностей, которые приносят деньги?

– Естественно, есть круг покупателей, которые приобретают мои работы. Но в эпоху кризиса очень тяжело что-либо продать, к тому же я много денег трачу на сами проекты, потому что у меня все очень перфектно – это и каталог, и видео, и качественные рамы. Естественно, основные деньги зарабатываются на коммерческих проектах – это дизайн интерьеров, фэшн-съемки, реклама, организация каких-то мероприятий, но это все делается только ради одного – чтобы продвигать искусство. Есть люди, которые вкладывают в меня деньги, но моя цель – знакомить людей с моим творчеством. И лет через 10, думаю, смогу зарабатывать только искусством.

– Tatler – английский и русский. Я считаю, что это журнал, который не притворяется, не говорит, что мода – это что-то потрясающее и высокое. И мода, и камни, и часы, и лодки – это просто страсти человека, которые он обыгрывает в светской жизни.

 

– Все мероприятия моего друга Андрея Фомина очень успешные и интересные. Для многих я делал атмосферу, декорации, entertainment. Раньше все это действительно звучало грандиозно, но все рано или поздно проходит. Все эти модные проекты мимолетны, в них нет истории. Остается только искусство. Хотя современное искусство само по себе является конъюнктурным, коммерческим, оно другое сейчас.

 

– Меня последнее время поражают люди, которые не врут и которые открыты. Когда человек меня шапочно знает и говорит мне «мой дорогой», мне просто не по себе становится! Все должно быть очень естественно. Мне будет приятнее, если человек робко ко мне подойдет и скажет: «Петр, я хотел бы с вами познакомиться. Мне ваше творчество интересно». Такой человек никогда не будет мне безразличен.


Редакция FashionTime благодарит за помощь в организации съемки ресторан "Грiльяжъ"