«Макбет»: рецензия FashionTime.ru

«Макбет» — новая экранизация одноименной пьесы Шекспира, снятая режиссером Джастином Курзелем. Сюжет классики английской литературы знаком многим зрителям еще со школьной скамьи: шотландский генерал Макбет, получивший славу как блестящий солдат и военачальник, становится жадным до власти и решает стать королем.

Снимать экранизацию литературного произведения всегда непросто, что уж говорить об экранизации классики: велико давление и ценителей творчества писателя, и любителей хорошего исторического кино, и простых зрителей, которые, кажется, давно смирились с тем, что качественные экранизации литературных произведений можно пересчитать по пальцам одной руки. И «Макбет», к сожалению, вряд ли станет такой экранизацией, за которую стоит загнуть палец. Как это обычно случается с новыми интерпретациями, фильм Курзеля не передал всей глубины и психологичности сюжета.

Внутренняя борьба персонажей, раскаяние за содеянное и горькое осознание ошибок — то, ради чего и была когда-то написана пьеса «Макбет», — не нашли отражения в новой экранизации. Персонажи кажутся слишком плоскими и определенными: Макбет (Майкл Фассбендер) — злой, МакДафф (Шон Харрис) — хороший, а леди Макбет (Марион Котийяр) — просто запутавшаяся женщина. Важные составляющие характеров персонажей — сомнения, страхи, муки выбора, сожаление и терзания совести — не раскрываются, что кардинально меняет содержание этой истории и сводит психологизм картины практически к нулю.

Становление Макбета кровожадным тираном больше напоминает мгновенное волшебное превращение, нежели сложное развитие характера, сопровождаемое многочисленными попытками остановиться. Неоднозначное впечатление произвела и актерская игра. Майкл Фассбендер и Марион Котийяр, исполнившие роли Макбета и леди Макбет, сами по себе являются замечательными актерами, чьи способности и талант давно оценены по достоинству ценителями кино по всему миру.

Однако, по всей видимости, «плоскость» и «упрощенность» идеи и сюжета фильма, о которых говорилось ранее, не позволили актерам стать истинным воплощением своих персонажей. Выражения их лиц порой кажутся неловкими и неуместными, а спектр выражаемых чувств — узким и скудным. Потому зрителю сложно почувствовать всю глубину переживаний и силу эмоций персонажей, что, в принципе, устраивает создателей фильма, которые упустили элемент психологичности из всей картины целиком.

Говоря о достоинствах картины, нельзя не отметить потрясающую съемку и техническое исполнение фильма в целом. Зрителя погружают в атмосферу далекого XI века, невероятной красоты пейзажи Шотландии и красочные батальные сцены, снятые в режиме слоу-моушен, — что также увлекает и завораживает. Мрачное настроение фильма поддерживается выбором цветовой гаммы: каждый кадр — это холодная сине-серая картинка, покрытая холодной мутной пеленой, как туманом, очень свойственным для земель Шотландии.

Удивительно и примечательно также то, что режиссер сохранил язык Шекспира: герои фильма общаются друг с другом в стихотворной форме, почти полностью воспроизводя строки, созданные английским драматургом.

Одна эта форма подачи реплик в корне меняет восприятие фильма: зритель ощущает себя не в кинозале, а в театре, смотрит не только что выпущенный фильм, а настоящую театральную постановку. Возможно, некоторые зрители найдут такую подчеркнутую близость к оригинальной пьесе излишней или раздражающей. Однако критики сходятся во мнении, что в этом плане эксперимент Курзеля удался: порой, чтобы заставить классический сюжет заиграть по-новому, необходимо вернуться к первоисточнику.

Подводя черту, стоит сказать: время бежит, и произведения классический литературы становятся все более далекими для нас и все менее понятными. Поэтому эта широко распространенная тенденция адаптации классики для современного зрителя вполне понятна и даже обоснована. Однако новые экранизации и интерпретации не должны менять или искажать ценности и идеи, которые заложены в первоисточниках: это несправедливо как по отношению к авторам, так и к зрителям.

«Макбет» Джастина Курзеля — это преимущественно ода красивому исполнению, а не глубокому содержанию. Зрителю хотелось всеобъемлющей человеческой трагедии, а вышла трагедия кинематографическая, к тому же замаскированная под шедевр. Быть может, классике действительно лучше оставаться на страницах книг.