Дэвид Седарис «Нагишом» («Иностранка»)

Седариса так часто сравнивают со Стивеном Фраем, что это стало общим местом. Ну да, гей с прекрасным чувством юмора, пишет о своей семье, не жалеет никого, и в первую очередь себя; язвителен и очень наблюдателен. Кроме того, не чужд артистизма – был постоянным участником культового чикагского радио-шоу This American Life, делал собственные программы в радиоэфире (за что получил ни много ни мало премию "Грэмми" в профильной номинации).

Что еще? Успешен – из семи сборников рассказов пять попадали в список бестселлеров The New York Times. Пишет колонки в журналы (The New Yorker, Esquire). Как и Фрай, представляет нетитульную нацию (хотя применимо к Америке это звучит немного смешно) – он грек. Правда, в отличие от Фрая, Седарис национальным достоянием в своей стране не считается, и, кроме того, стиль его формально проще, чем манера письма его британского коллеги. Проще настолько, что граничит с документальностью, и неудивительно, что книжки Седариса иногда проходят по ведомству non-fiction.

"Нагишом" – это 17 рассказов, в центре которых семья автора. Сборник историй о детстве и юности героя, где он, герой, кривляется изо всех сил, пытаясь привлечь к себе внимание. Сумасшедшие родители, еще более сумасшедшая бабушка, чей образ вызывает в памяти жутковатых персонажей сказок, плюс совершенно посторонние люди, каждый из которых норовит пнуть рассказчика под зад. Впрочем, Седарис смотрит на мир хоть и с открытым забралом, не боясь рискованных, а иногда просто опасных ситуаций, однако сохраняет при этом невозмутимость. Она, эта невозмутимость, оказывается серьезным препятствием для разрушительных сил и обстоятельств, желающих сломать автора.

Проще говоря, жизнь героя этих текстов треплет как может, испытывая на прочность бедностью, презрением окружающих и вспышками их насилия, сводя с дегенератами разной степени, но герою почти все равно. Он просто проживает предложенные сюжеты, чтобы потом зафиксировать их на бумаге.

Формально, если продолжать сравнивать, Седарис работает на одной территории с Гришковцом: те же частные масштабы, внимание к незаметным, но таким важным житейским мелочам, та же коллекция простых вроде бы судеб и доступный язык. Однако Гришковец активно копается в себе (чем Седарис не злоупотребляет), обделен самоиронией, и в литературной ипостаси откровенно плох и зануден. Сложно сказать, каков Седарис как чтец и радиоведущий, но пишет он отменно. Продолжая марктвеновские традиции, он сочиняет Америку, которую населяют симпатичные и несуразные герои и которую, такую симпатичную, нельзя не любить.

Впрочем, рожденный в провинции, долгое время живший в Чикаго и Нью-Йорке, писатель в итоге переместился в Париж. И кто его за то осудит? Во-первых, не худшие из американских литераторов населяли этот город, а во-вторых, ну, все-таки это Париж. О столице Франции Седарис тоже написал, и, как всегда, смешно (в Интернете можно найти его эссе на классическую тему "Американец в Европе"). Было бы интересно прочитать что-либо о России. Учитывая тот факт, что Седарис активно разъезжает с чтениями, шанс заполучить его к нам вполне реален. Тем более что "Нагишом" хорошо продается, и, похоже, Седариса на одной шестой суши уже успели полюбить. Ей-богу, есть за что.


Оценка:

★★★★★

Факт:

Одна из сестер Седариса – комедийная актриса Эми Седарис, известная по фильмам "Госпожа горничная" и "Школа рока". Как и ее старший брат, Эми пишет книги и весьма успешно.

Отрывок:

"…Когда она объявила, что беременна шестым ребенком, до меня дошла вся сложность ее положения. Днем я зашел к ней в спальню и обнаружил, что она ревмя ревет. 

– Ты огорчаешься из-за того, что еще не пропылесосила цокольный этаж? – спросил я. – Если хочешь, я могу взять это на себя. 

– Знаю и очень благодарна тебе за готовность помочь. Нет, я огорчаюсь, потому что... Черт, потому что у меня будет ребенок, но, клянусь, это уж точно последний. После родов потребую, чтобы мне перевязали трубы, а узел запаяли наглухо, чтобы уж на всю жизнь.

Я не имел ни малейшего представления, о чем она толкует: труба, узел, паяльник... Но я исправно кивал, будто мы с мамой заключили тайное соглашение, которое позже будет заверено кучей юристов. 

– Ладно, пусть, в последний раз, но мне понадобится твоя помощь.

Она все еще горько плакала, отчаянно хлюпая носом, но меня это не смущало и не пугало. Глядя на ее тонкие, закрывшие лицо руки, я понял, что ей нужен не просто добровольный уборщик. Да, я стану для нее тем, кто ей нужен: слушателем, советником по финансовым вопросам, даже другом. Всем этим и даже больше, поклялся я, а взамен хочу двадцать долларов и расписку, пожизненно гарантирующую мне отдельную спальню. Вот каким я оказался любящим сыном. Сознавая, какая ей выпала удача, мать вытерла мокрое лицо и пошла искать свой кошелек".