Владимир Сорокин «Метель» (АСТ «Астрель»)

Бедный доктор Гарин спешит к своим больным. Метель, ни видно ни зги. Но – надо. Платон Ильич и его случайный возница, крестьянин Перхуша, отчаянно бьются за каждый метр дороги. Метель отступает, наступает – и с каждым вихрем становится страшней. Гарин и Перхуша, упрямясь, пытаются нарушить некий порядок, который на самом деле не что иное, как извечный русский хаос, и попытка превращается в пытку. Классический сюжет, моментально – по школьной программе – узнаваемая манера письма; "Метелью" Сорокин, как прежде романом "Роман", стремительно проносится по полю великой русской литературы. Повесть – именно повесть, в связке с названием... и вот над читателем реют, как флаги, родные с детства бакенбарды и борода.

"Метель" писали Пушкин и Толстой; теперь за дело взялся Сорокин. Распространенная и поверхностная характеристика Сорокина – "блестящий стилист" – в высшей степени применима к его "Метели"; что-что, а мундир изящной словесности века позапрошлого сидит на сюжете как влитой. Но верхняя пуговичка не по уставу расстегнута, а рукава наглым образом закатаны выше локтя: вот она, привычная авторская поза – "вольно". В отличие от того же "Романа", где тургеневский маятник уныло качался, качался, да в итоге сам себя съел, фирменные сорокинские странности вплетены в текст "Метели" изначально, а не вылезают во всей своей полоумной красе ближе к финалу. Вот они.

1. Вместо условной лихорадки или интеллигентского туберкулеза, который спешится лечить Гарин, – загадочный боливийский вирус, эпидемией накрывший часть неизвестной деревни. Подробности автор не раскрывает, но все это сильно смахивает на укушенных вампирами или превращение в зомби.

2. В сани Перхуши запряжены пятьдесят лошадок, каждая размером с курицу.

3. В дороге Гарин и Перхуша натыкаются на стеклянную пирамиду, торчащую из-под снега; позже, оказавшись в гостях у витаминдеров (наркодилеров) и отведав чего-то сногсшибательного, доктор понимает: пирамидка в снегу – это бокс с дорогостоящей дозой.

4. В самый разгар метели герои заедут в ноздрю к мертвому великану, а в финале возникнут китайцы на лошадях величиной с дом. Красота.

Все эти аттракционы "Метели" очень к времени и месту; не торчат вставным постмодернистским зубом, а прокачивают сюжет до необходимой скорости и нужного градуса. "Метель" названа повестью не только из-за игры в ассоциации – здесь нет главок, текст катится без перерыва, и даже там, где Гарин и Перхуша барахтаются и буксуют, утопая в заносах, читатель продолжает следить за ними, как говорится, на одном дыхании. Книга эта удивительно кинематографична – в самом смачном, голливудском, смысле; настоящий триллер, с бесперебойно работающим экшном, – триллер, в котором самое страшное вынесено за скобки. Что за вирус? Как выглядят больные? Что будет с ними? Что будет с Гариным? Вопросов много, ответов – нет.

Сорокин – идеальный литературный экспортер: работает с нашим, русским, только выворачивая наизнанку. В случае с "Метелью" это верно вдвойне: Tolstoy плюс условные зомби – сочетание беспроигрышное. Хотя главное опять же не в форме. Стиль стилем, а главное все-таки прячется внутри. И выходит на свет, лишь когда прочитана последняя страница, а мы, смахивая оцепенение, в который раз убеждаемся, что ничего не знаем об этой стране. Кроме того, что она большая как слон, и сгинуть тут – плевое дело. Один неловкий шаг – и нет нас. Страна и не заметит. Она же большая. Брр.

Отрывок:

"Луна серебрила снежинки в бровях, на ресницах и волосах гиганта. Один мертвый глаз был полон снега, другой же, полузакрытый, пристально и угрожающе смотрел в ночное небо.
– Господи... – пробормотал доктор.
– То-то и оно... – обреченно кивнул Перхуша.
Доктор присел рядом с головой, смахнул рукой снег с запорошенного глаза. Он тоже был полуоткрыт. Рот прятался в заснеженной бороде, над ним нависал нос самоката. В торчавшем из снега ухе великана поблескивала увесистая медная серьга в форме и в размере двухпудовой гири".

Нюанс:

Случайно ли, но "Метель" в определенной степени вписывается в наимоднейший литературный тренд последнего времени – mash-up. Речь идет о ремейках классических произведений (или стилизации под классику), густо замешанных на также модной нынче вампиро-зомби-тематике. Флагман этого тренда – американское издательство Quirk Books, активно выбрасывающее на рынок книги с характерными названиями "Гордость и предубеждение и зомби" или "Андроид Каренина". Выходит, "Метель" по формальным признакам – актуальный мэш-ап. Только в разы лучше.

Оценка:
★★★★★