«Фландрия»: особенности национальной мерзоты
Ничего личного. Ничего конкретного. Название «Фландрия» (Flandres) здесь выполняет такую же декоративно-прикладную функцию, какую выполняла Бразилия в «Бразилии» Терри Гиллиама или Республика Казахстан в скандальном «Борате». Речь идет о некой абстрактной стране, предположительно находящейся где-то в Европе, жители которой отправляются на некую абстрактную войну, происходящую где-то приблизительно на востоке. Все остальное в этом фильме – такой же парад абстракций: абстрактные люди, абстрактные отношения, абстрактные муки. Да и снята картина для абстрактного зрителя – вот уж действительно, кино не для всех.
Скукота в деревне летом: днем главный герой – молодой парень с невыразительной внешностью по имени Деместр – кормит скот, катает по полю трактор, потом идет в ближайшие кусты, чтобы расслабиться на природе со своей подругой жизни, а вечером ковыляет в пивную, где слушает унылые разговоры своих приятелей. Видимо, для разнообразия вся мужская часть деревни вскоре отправляется на войну, происходящую в далекой стране. Пока Деместр будет постреливать своих новоявленных врагов и участвовать в групповых изнасилованиях беззащитных туземок, его девушка будет искать утешение в объятиях тех, кто на войну не поехал. Вернутся не все, но те, кто вернется, уже никогда не забудут о тех грехах, что взяли на свою душу.
За всю эту многострадальную «Фландрию» французский самородок Брюно Дюмон (Bruno Dumont) отхватил на последнем фестивале в Каннах свой второй Гран-При (первый был получен несколькими годами раньше за драму «Человечность»), но награды от высоколобых членов жюри – еще не гарантия того, что фильм можно смотреть. Если вы не знакомы с другими дюмоновскими работами – той же «Человечностью» (Humanité) или нашумевшими «29 пальмами» (Twentynine Palms), то стоит предупредить – этот режиссер не идет навстречу зрителю.
Скорее наоборот, его фильмы подчеркнуто некоммерческие и незрительские, рассчитанные только на тех, кто любит продираться к пониманию смысла через колючие дебри режиссерских находок. К таковым можно отнести намеренно затянутые долгие планы, невыразительную актерскую игру (актеры в фильмах Дюмона не имеют профессионального образования, принципиально), по следам которой создается впечатление, что все герои тяжело и неизлечимо больны, а также общая гнетущая атмосфера, от созерцания которой и вовсе жить не хочется. По ритмике и режиссерской позиции это чем-то напоминает «Свободное плавание» Бориса Хлебникова (да что говорить – даже картины унылой жизни провинциального селения здесь рисуются примерно с той же точки зрения), однако методы, используемые российским режиссером для создания комического эффекта, в картине Дюмона работают на эффект трагический.
Мир «Фландрии» уныл и непригляден – некрасивые люди некрасиво любят друг друга, некрасиво живут и некрасиво умирают. Их пороки, в мирной жизни выливающиеся в грязный и бессмысленный секс, на чужой войне принимают шокирующие формы необоснованного насилия – а как еще могут вести себя люди, которые никогда и не видели в жизни истинной красоты? Для них нет никакой разницы – заниматься ли сексом под кустом, пасти скот, убивать людей или насиловать женщин. Красота спасает мир, а ее отсутствие мир губит – и фильм «Фландрия» звучит приговором такому миру и той хваленой врожденной европейской интеллигентности, слухи о которой слишком преувеличены.
Зарегистрируйтесь или , чтобы оставить комментарий.