Самые известные гей-пары в истории

Оскар Уайльд попал в тюрьму, а Михаил Кузмин мирился с романом на стороне. И все – из-за чувств к своим любимым. Но если бы этих переживаний не было, возможно, мы бы лишились выдающихся произведений искусства. И вообще, любовь границ не ведает. И, похоже, равнодушна к различиям полов.

Пиком карьеры и жизни вообще для Оскара Уайльда стал 1891 год. Он выпустил свою главную книгу "Портрет Дориана Грея" и познакомился с лордом Альфредом "Бози" Дугласом. Альфред очаровал писателя не только красотой, но и знанием его творчества – в частности, сообщил в их первую встречу, что прочитал "Дориана Грея" девять раз. Вскоре знакомство превратилось в роман, причем 22-летний Дуглас, о котором говорили, что он "не в своем уме", быстро дал понять, что равнодушен к условностям. Их совместные увеселения с бедными юношами были опасны для репутации обоих и могли кончиться плохо.

"Возбуждение от того, что он ведет себя предосудительным образом, и постоянный риск из-за общения с вероломными юнцами, не гнушающимися вымогательством, были для Уайльда не менее важны, чем сексуальное наслаждение", – писал один из его друзей.

И далее: "Бози же хотелось хвастаться любовью к нему Уайльда, выставляя ее напоказ. Он хотел, чтобы его любили и чтобы с ним обращались как с равным по интеллекту. Одним из способов проявления власти над новым другом было выкачивание из него денег".

Устав от того, что происходит, Уайльд предпринимает попытки избавиться от сумасшедшего и коварного друга. Это не удается. Тем временем часть их переписки попадает в руки отца Бози, маркиза Квинсберри. Тот, возмутившись, отправляет Уайльду депешу с оскорблениями, писатель с подачи Альфреда обращается с жалобой в суд. Он делает это, не думая о последствиях, его "несет". Более основательный Квинсберри представляет в суде список из двенадцати юношей, готовых подтвердить приставания Оскара. Встревоженные друзья рекомендуют писателю покинуть страну, тот отказывается, уверенный, что суд станет для него местом триумфа. В итоге Уайльда признают виновным и дают два года тюрьмы. 29 апреля, в последний день процесса, Уайльд пишет Бози:

"Дорогой мой мальчик! Письмом этим заверяю тебя в моей бессмертной, вечной любви к тебе. Завтра все будет кончено. Если мне суждена тюрьма и бесчестье, подумай о том, что моя любовь к тебе и еще более блаженное, божественное ощущение твоей ответной любви поддержат меня в моем несчастье и, надеюсь, сделают меня способным терпеливо снести все невзгоды…"

В заключении Дуглас навещает Уайльда почти каждый день, кроме того, они активно переписываются. Апофеозом этой переписки становится текст "De Profundis". Более половины "De Profundis" – признание в грехах, но не столько своих, сколько дугласовских, прочее – рассуждения о любви и своем месте в искусстве. Это "любовное письмо" предназначается для широкой публики.

В мае 1897 года Уайльд был выпущен из тюрьмы. Без денег, больной, он едет во Францию, где встречается с Дугласом. 8 июля он начинает работу над своим последним сочинением, балладой, 20 июля заканчивает. 

«Ведь каждый, кто на свете жил, // Любимых убивал…»

Через несколько лет Дуглас спросит Уайльда, что тот имел в виду. Уайльд ответит: "Тебе ли этого не знать".


Поэт Михаил Кузмин, будучи в Киеве, знакомится с юношей Осипом Юркунасом. 17-летний Осип работал в букинистической лавке, сочинял стихи, Кузмину был 41 год, он был известным петербургским поэтом, заметной фигурой богемного мира. Оба любят музыку – Моцарта, Дебюсси, Стравинского. В столицу они едут вместе, Юркунас теперь зовется Юрием Юркуном – так придумал старший товарищ, обращавшийся к нему также "Дориан". Впрочем, пожить в нормальных условиях им удастся недолго. С приходом революции квартиру Кузмина на Спасской улице уплотнят, подселив посторонних пролетариев. Поэтам останутся две комнаты. В одной будет жить мама Юрия, в другой, проходной – они сами.

В 1920 году отношения окажутся под угрозой – Кузмин узнает о романе Юркуна с художницей Ольгой Арбениной-Гильденбрандт, светской дамой, объектом преклонения многих именитых деятелей искусства. "У Юрочки, как я и думал, роман с Арбениной и, кажется, серьезный, – запишет в дневнике Кузмин. – Только бы душевно и духовно он не отошел, и потом, я все еще не могу преодолеть маленькой физической брезгливости. Но это теперь не так важно". Надежды на быстротечность романа не оправдались: Юркун и Арбенина будут вместе до самой смерти Юрия, вместе они и творили, став участниками последнего художественного объединения в Советской России – группы художников "13".

Кузмин, Юркун и Арбенина жили в одной квартире, перебивались случайными заработками, нищенствовали. В 1936-м Кузмина не станет, он умрет от пневмонии в 66 лет. Потом арестуют Юркуна – по ложному обвинению, арестуют и расстреляют спустя два года. Гильдебрандт-Арбенина проживет еще долго, до 1980 года, и, несмотря на внимание со стороны Мандельштама и Гумилева, будет любить лишь "Юрочку", сохранит его единственный роман и множество рисунков. "Юрочка вернется. Он жив. Я знаю..." Это последняя запись в ее дневнике.

Бенджамин Бриттен и Питер Пирс

Бенджамин Бриттен и Питер Пирс познакомились в 1937 году. 23-летний Бриттен младше Пирса на три года, он тяжело переживает недавнюю смерть матери. Питер тоже в депрессивном состоянии – его партнер погиб в автомобильной аварии. Они знакомятся, начинают дружить, дружба, в свою очередь, переходит в близость. Только это не краткосрочный богемный роман: поселившись вместе через год после первой встречи, Бриттен и Пирс уже не расстанутся до самой смерти Бриттена. Если им приходилось быть порознь, то лишь по причинам сугубо рабочим. И каждый день разлуки они вели переписку.

"Милейший, было так прекрасно слышать твой голос... Лучше нам не разлучаться слишком надолго, а не то я засохну совсем в моей депрессии. Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя. Вся моя любовь с тобой. Бен".

Питер пишет в ответ:

"Приятно получить твое письмо сегодня утром, и я сразу сажусь за ответ, чтобы послать его тебе с моей любовью, моей любовью, моей любовью..."

В разгар Второй мировой пара возвращается в Британию и оседает на родине Бриттена, в Саффолке. Отведенные им 34 года Бенджамен и Питер проведут в собственном доме, один будет сочинять музыку, второй будет служить объектом вдохновения, а также воплощать композиторские замыслы.

В 1945 Бриттен пишет оперу "Питер Граймс". Ставшая настоящим хитом, она была написана специально для голоса Пирса – впрочем, как и большинство опер. Их последняя совместная работа тоже была оперой – "Ночь в Венеции" 1973 года по новелле Томаса Манна.

За месяц до премьеры Бриттену сделают серьезную операцию на сердце, которая обернется инсультом и параличом правой руки. Отныне композитор не может играть на фортепиано и дирижировать. Пирс, как может, поддерживает близкого человека, дав обещание быть рядом до самого финала.

Это случится в их доме декабрьским утром 1976-го. Бенджамин умрет на руках у Питера. "Я должен умереть первым, потому что без тебя я не смогу", – говорил раньше Бриттен, и слово свое сдержал. Пирс переживет свою любовь на десять лет. В 1978 году королева пожалует ему рыцарское звание. Его похоронят рядом с Бриттеном недалеко от их любимого дома.



В 1937 году Жан Маре впервые появился в доме Жана Кокто. Маре – 22 года, он начинающий актер, талантливый, но необразованный. Кокто – чуть за сорок, он признанный драматург и режиссер. Все произошло стремительно: "В освещенной мягким, затененным светом комнате, где прихотливая фантазия хозяина соединила игрушечную лошадку и магический кристалл, эскизы Пикассо и китайскую опиумную трубку, мэтр в белом махровом халате и шелковом шарфе на шее напряженно всматривается в лицо молодого дилетанта – своего слушателя. Нервные, удлиненные пальцы пианиста рассеянно теребят вьющиеся волосы. И вдруг мэтр встает, подходит ко мне и произносит ошеломляющую фразу: "Это катастрофа! Я вас люблю!" Страх перед всемогущим режиссером и мгновенно мелькнувшие в мыслях блистательные возможности заставили меня пойти на маленькую ложь и чуть слышно ответить: "Я тоже". Эта ложь была маленькой еще и потому, что очень скоро она стала правдой... Я полюбил Жана".

Кокто находит себе новую квартиру, и Жан Маре переезжает к нему. Все свободные вечера они проводят вместе. Старший товарищ берется за образование друга. Составляет списки необходимой для чтения литературы, учит этикету, живописи. Маре играет в пьесах Кокто, однажды они окажутся в кадре рядом друг с другом.

В фильме "Завещание Орфея" в роли самого Орфея появится Кокто, он пройдет среди руин своих воспоминаний, мимо друзей, мимо Эдипа – Жана Маре.

Их отношения не кончились со временем, но перешли в иное качество. Маре влюбляется в других, Кокто это замечает, и пишет другу письмо, в котором есть такие строчки:

"Я полюбил тебя так сильно (больше всех на свете), что приказал себе любить тебя только как отец... Я смертельно боюсь лишить тебя свободы... Мысль о том, что я могу стеснить тебя, стать преградой для твоей чудесной юности, была бы чудовищна. Ты встретишь кого-нибудь из твоих ровесников и скроешь это от меня. Или мысль о боли, которую мне причинишь, помешает любить его. Лучше лишить себя частицы счастья и завоевать твое доверие, чтобы ты чувствовал себя со мной свободнее, чем с отцом и матерью".

Маре на время прекращает связи на стороне, но затем вновь увлекается другими. Тем не менее, они не расстаются. Когда 11 октября 1963 года Жана Кокто не стало, Маре, который провел около постели умирающего несколько суток, сказал: "Теперь я буду только делать вид, что живу".

За несколько лет до того актер принимает решение стать отцом, чтобы заботиться о ком-то. По примеру Кокто, усыновившего юношу, Маре берет под свою опеку 19-летнего Сержа, с которым познакомился в гей-баре. Он пытается привить Сержу любовь к искусству, но молодого человека интересуют только девушки и деньги. Позже Кокто скажет, что, прежде чем пойти на усыновление, пару лет потратил на изучение характера "кандидата". Маре же ввязался в это ответственное дело, не подстраховавшись. 

В итоге после долгих и мучительных выяснений отношений Серж покинул приемного отца, стал жить отдельно, стесняясь его. Сам Маре с годами снимался в кино все реже и реже, проводя время с любимой овчаркой Гюго и отдаваясь живописи. Он мог бы и не заниматься такой ерундой, как кино, заявил Пикассо, живший с актером по соседству и поразившийся мастерству и таланту Маре на этом поприще...



В 1954 году поэт Аллен Гинзберг зашел в гости с художнику Роберту ЛаВину (Robert LaVigne), где увидел его новую работу – портрет молодого человека, лежащего в классической позе на диване, покрытом греческой туникой. Впечатленный Гинзберг поинтересовался, кто это, и художник ответил: "Это Питер! Он здесь", – и тут Орловски действительно появился в комнате. В первое их свидание, сидя в кафе, Гинзберг и Орловски поклялись друг другу в вечной любви. Впрочем, любовь эта не предполагала верность. Гинзберг, обладавший невероятной похотью, стремительно менял партнеров, Орловски – с меньшей интенсивностью, зато он периодически увлекался женщинами. Часто барышень в постель ему подкладывал сам Аллен. И тем не менее – "Мы поклялись друг другу, что он мог владеть мной, моим умом и всем, что я знал, и моим телом, и я мог владеть им, и всем, что он знал, и его телом; и чтобы мы отдали себя друг другу, чтобы мы могли обладать друг другом, как собственностью, и делать все, что захочется, сексуально или интеллектуально, и в смысле постижения друг друга..." – вспоминал спустя много лет Гинзберг.

Они прожили вместе 43 года. До самой смерти Гинзберга. Орловски, Петр Олегович, чей отец бежал в Нью-Йорк из России. И Гинзберг, главный поэт-битник, еврей родом с Манхэттена. В трехкомнатной квартире в жуткой дыре, в родном Аллену манхэттенском Lower East Side эта пара провела многие годы. Сначала это была бедность, затем – привычка: Гинзберг продал свой архив за $1 млн, однако менять район на более-менее приличный не стал.

Орловски, находившийся в тени своего могучего друга, тем не менее, остался в истории как ключевая бит-фигура, и в целом занятный поэт, до конца жизни так и не овладевший английским в достаточной степени. Гинзберг умер в 1997-м. Питер – через 12 лет. По свидетельству очевидцев, в последние десять лет Гинзберг и Орловски смотрелись как стареющая супружеская пара с незатейливыми перебранками, трогательной привязанностью друг к другу и килограммами лишнего веса.



Через два месяца после смерти великого кутюрье  Ив Сен-Лорана его партнер Пьер Берже выставляет на торги коллекцию произведений искусства, собранную ими за все полвека совместной жизни. Рукописи Флобера и Жида, картины Матисса, Пикассо, Гойи, мебель стиля ар-деко, предметы эпохи Возрождения – все это Берже выставляет и с легкостью продает, выручив полмиллиарда евро. И дело не в желании обогатиться на памяти друга: "Ив, наверное, поступил бы по-другому, поэтому я не мог организовать эти торги при его жизни. Этот период моей жизни закончен, и я хочу поставить на нем точку. Я не верю в загробное существование, поэтому предпочитаю делать все дела еще при жизни", – скажет Берже со свойственной ему резкостью и прямотой.

Все началось под занавес 1957-го. В октябре неожиданно умирает Кристиан Диор, и владельцы дома Dior идут на риск, назначая на должность арт-директора Ива Сен-Лорана, 21-летнего многообещающего модельера. В то же время юный Пьер Берже трудится в книжном магазине, сотрудничает с газетами как журналист и ведет богемный образ жизни. Среди его новых знакомых – Жан-Поль Сартр, Альбер Камю, Жан Кокто.

Лоран и Берже встречаются: сначала – на траурной церемонии Диора, затем – 3 февраля 1958 года на ужине, организованном Марией-Луизой Бускет. "Я пришел туда поздравить Ива после презентации его первой коллекции для Dior. И через шесть месяцев мы уже жили вместе", – вспоминает Берже.

Затем Ива призвали на военную службу, он попал на фронт, в Алжир, где, заработав нервный срыв, оказался в госпитале. Дело было плохо: Лоран перестал разговаривать и превратился в скелет (его вес составлял всего 40 килограмм). Берже навестил партнера и сообщил, что инвестор Dior уволил его. "Ив долго молчал, а потом вдруг заявил: "Единственный выход – это создать собственный дом моды. И руководить им будешь ты". Он смог представить меня в этой роли еще до того, как я даже осмелился об этом подумать".

Берже смог вытащить друга, вернул к жизни, уговорил подать в суд на бывших работодателей (что принесло им в итоге значительную сумму), и главное – нашел инвестора, готового финансировать создание нового дома моды Yves Saint Laurent.  В январе 1962 года YSL показал  первую коллекцию. Легенда, как говорится, пошла в рост. 

Между Пьером и Ивом существовал договор: никто не лез в дела друг друга, один занимался творчеством, второй – бизнесом. У них были счастливые дни, однако Лоран не был создан для радости. "Он был несчастным человеком, у которого просто не было вкуса к жизни. Время от времени он был счастлив, но жизнь казалась ему трудной. С годами депрессия  только усугублялась", – говорит Берже. Более того, по его словам, "Сен-Лоран ненавидел моду. Стиль – вот то, что он обожал".

В последний год жизни модельер сильно болел – у него обнаружился рак мозга. Ив так и не узнал свой диагноз: Пьер Берже и лечащий врач приняли решение скрыть это, так как "Ив не был достаточно силен, чтобы с этим справиться". Тем не менее, он никогда не жаловался, несмотря на то, что руки его после двух переломов почти не действовали.

1 июня 2008 года Ив Сен-Лоран умер в своем доме в Париже. Берже жив, активно занимается благотворительными фондами, на поддержание деятельности которых ушла, кстати, половина денег, вырученных с продажи легендарной коллекции. "Ив забрал все мои силы, всю мою жизнь, но я сам этого хотел. Сегодня я продолжаю думать о нем с любовью, несмотря на то, что он обладал кучей недостатков. Но у кого их нет?"